Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах.
Сегодня главное: уметь забывать!
Живая коллекция марок, и ничего больше. Счастливый человек.
Наверно, мы так привыкаем к своему ярму, что без него нам сразу делается не по себе.
Принципы нужно нарушать, а то какое же от них удовольствие,
Он больше не знает, что ему делать со своей жизнью, и потому просто радуется тому, что жив.
Время великих и смелых мечтаний миновало.
С возбужденными материнскими чувствами не поспоришь.За них горой стоит мораль всего мира.
Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно.
Устоями человеческого общества являются корыстолюбие, страх и продажность,
Для любви необходима известная наивность.
Родиться глупым не стыдно; стыдно только умирать глупцом.
Все мы живем только иллюзиями и долгами.
Знания делают человека свободным, но и несчастным...
Потому что в наше время нет ничего стоящего.
Счастье – самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви.
И это верно. Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет… Ждет, как безумный…
Свихнуться никогда не поздно.
– Держи меня крепко, – прошептала она. – Мне нужно, чтобы кто-то держал меня крепко, иначе я упаду, Я боюсь.
– Не похоже, что ты боишься.
– Это я только притворяюсь, а на самом деле я часто боюсь.
Но время чудес миновала.Чудеса теперь бывают разве что в худшую сторону.
Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником – когда видишь, что делает из нее большинство людей.
А вот одиночество – настоящее одиночество, без всяких иллюзий – наступает перед безумием или самоубийством.
Мужество не бывает без страха.
– Любовь, – невозмутимо заметил Готтфрид, – чудесная вещь. Но она портит характер.
– Зато одиночество делает людей бестактными, слышишь, мрачный солист?
– Такт – это неписаное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс.
Только не теряй свободы! Она дороже любви. Но это обычно понимают слишком поздно.
– Готтфрид, нет ничего более позорного для мужчины, чем шутовство. – Потом он снова обратился к вам: – Самое страшное, братья, – это время. Время. Мгновения, которое мы переживаем и которым все-таки никогда не владеем.
-– Хочу мирно состариться.
--Человек просто не может вынести этого. И вот почему он придумал себе мечту. Древнюю, трогательную, безнадежную мечту о вечности.
Самая тяжелая болезнь мира – мышление! Она неизлечима.
Жизнь – это болезнь, и смерть начинается с самого рождения. В каждом дыхании, в каждом ударе сердца уже заключено немного умирания – все это толчки, приближающие нас к концу.
Ах, вспомним же чудесное время, когда мы были еще хвощами и ящерицами, – этак пятьдесят или шестьдесят тысяч лет тому назад. Господи, до чего же мы опустились с тех пор…
Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже, а «фрагменты» – никогда.
Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
– Они дают независимость, мой милый, а это еще больше.
Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой.
Несбыточное - вот что нагоняет на меня тоску.
Сегодня покерная погода.
Мы стареем только из-за памяти. Мы слишком мало забываем.
Настоящая любовь не выносит чужих людей.
Порядочный человек всегда впадает в меланхолию, когда вечереет.
Он заранее скорбел по своим делам, а уж эта скорбь самая натуральная на свете.
Но насчет лени еще далеко не все ясно. Она – начало всякого счастья и конец всяческой философии.
Настоящий идеалист стремится к деньгам. Деньги – это свобода. А свобода – жизнь.
Человек всегда велик в своих намерениях. Но не в их свершениях.
И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло еще слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, все остальное – искусственно.
Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!
Что медленно – то прочно. А что прочно – хорошо.
Чем дольше буржуа живет с женщиной, тем он менее внимателен к ней. Кавалер, напротив, все более внимателен.
А гоподь бог будет только рад, что ты доставляешь кому-то удовольствие. Ведь он свой парень.
Не хватало только одного, чтобы стать хорошим человеком, – времени.
Смертельно больной может пережить здорового. Жизнь-странная штука.
Ужаснее всего, когда нечего или некого ждать.
Внезапно меня охватило странное ощущение, будто именно это и есть жизнь, жизнь в самом глубоком смысле, а может быть, даже и счастье: любовь, к которой примешалось столько тоски, страха и молчаливого понимания.
Природе безразлично, как ведет себя на этой земле злобный муравьиный рой, именуемый человечеством.
Жизнь стала слишком пакостной для счастья, оно не могло длиться, в него больше не верилось… Это была только передышка, но не приход в надежную гавань.
Чем больше люди знают друг о друге, тем больше у них получается недоразумений.
Истина всегда предоставляется раненному чувству жестокой и невыносимой.
Какое все же это проклятие - любить женщину и быть бедным.
Неизвестно не покажется ли завтра счастливым тот, кому сегодня мы сочувствуем.
Надежда - это все. Во всех случаях жизни - это все.
До тех пор, пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
– Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, – поучительно заметил Ленц. – Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.
Помолодевшая и окрыленная, она вышла, покачивая бедрами. Снова появился кто-то, кому она сможет отдавать свои деньги, чтобы он их пропивал, а потом еще и бил ее в придачу. Роза была счастлива.
Но ничто – это уже много! Ничто – это зеркало, в котором отражается мир.
Порядочные люди уважают это самое Ничто.
Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме.
Жалость - самая бесполезная вещь на свете, обратная сторона злорадства.
Мораль - это человеческая выдумка, а вовсе не сумма жизненного опыта.
Одной быть легко, только когда не любишь.
Врач всегда надеется, такова уж его профессия.
Мы слишком многое испытали вместе, чтобы стараться утешать друг друга.
Люди еще больший яд, чем алкоголь и табак.
Нужно, чтобы умирали только одинокие. Или когда ненавидят друг друга. Но не тогда, когда любят.
Когда мне становится очень тоскливо и я уже ничего больше не понимаю, тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
Сегодня главное: уметь забывать!
Живая коллекция марок, и ничего больше. Счастливый человек.
Наверно, мы так привыкаем к своему ярму, что без него нам сразу делается не по себе.
Принципы нужно нарушать, а то какое же от них удовольствие,
Он больше не знает, что ему делать со своей жизнью, и потому просто радуется тому, что жив.
Время великих и смелых мечтаний миновало.
С возбужденными материнскими чувствами не поспоришь.За них горой стоит мораль всего мира.
Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно.
Устоями человеческого общества являются корыстолюбие, страх и продажность,
Для любви необходима известная наивность.
Родиться глупым не стыдно; стыдно только умирать глупцом.
Все мы живем только иллюзиями и долгами.
Знания делают человека свободным, но и несчастным...
Потому что в наше время нет ничего стоящего.
Счастье – самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви.
И это верно. Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет… Ждет, как безумный…
Свихнуться никогда не поздно.
– Держи меня крепко, – прошептала она. – Мне нужно, чтобы кто-то держал меня крепко, иначе я упаду, Я боюсь.
– Не похоже, что ты боишься.
– Это я только притворяюсь, а на самом деле я часто боюсь.
Но время чудес миновала.Чудеса теперь бывают разве что в худшую сторону.
Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником – когда видишь, что делает из нее большинство людей.
А вот одиночество – настоящее одиночество, без всяких иллюзий – наступает перед безумием или самоубийством.
Мужество не бывает без страха.
– Любовь, – невозмутимо заметил Готтфрид, – чудесная вещь. Но она портит характер.
– Зато одиночество делает людей бестактными, слышишь, мрачный солист?
– Такт – это неписаное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс.
Только не теряй свободы! Она дороже любви. Но это обычно понимают слишком поздно.
– Готтфрид, нет ничего более позорного для мужчины, чем шутовство. – Потом он снова обратился к вам: – Самое страшное, братья, – это время. Время. Мгновения, которое мы переживаем и которым все-таки никогда не владеем.
-– Хочу мирно состариться.
--Человек просто не может вынести этого. И вот почему он придумал себе мечту. Древнюю, трогательную, безнадежную мечту о вечности.
Самая тяжелая болезнь мира – мышление! Она неизлечима.
Жизнь – это болезнь, и смерть начинается с самого рождения. В каждом дыхании, в каждом ударе сердца уже заключено немного умирания – все это толчки, приближающие нас к концу.
Ах, вспомним же чудесное время, когда мы были еще хвощами и ящерицами, – этак пятьдесят или шестьдесят тысяч лет тому назад. Господи, до чего же мы опустились с тех пор…
Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже, а «фрагменты» – никогда.
Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
– Они дают независимость, мой милый, а это еще больше.
Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой.
Несбыточное - вот что нагоняет на меня тоску.
Сегодня покерная погода.
Мы стареем только из-за памяти. Мы слишком мало забываем.
Настоящая любовь не выносит чужих людей.
Порядочный человек всегда впадает в меланхолию, когда вечереет.
Он заранее скорбел по своим делам, а уж эта скорбь самая натуральная на свете.
Но насчет лени еще далеко не все ясно. Она – начало всякого счастья и конец всяческой философии.
Настоящий идеалист стремится к деньгам. Деньги – это свобода. А свобода – жизнь.
Человек всегда велик в своих намерениях. Но не в их свершениях.
И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло еще слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, все остальное – искусственно.
Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!
Что медленно – то прочно. А что прочно – хорошо.
Чем дольше буржуа живет с женщиной, тем он менее внимателен к ней. Кавалер, напротив, все более внимателен.
А гоподь бог будет только рад, что ты доставляешь кому-то удовольствие. Ведь он свой парень.
Не хватало только одного, чтобы стать хорошим человеком, – времени.
Смертельно больной может пережить здорового. Жизнь-странная штука.
Ужаснее всего, когда нечего или некого ждать.
Внезапно меня охватило странное ощущение, будто именно это и есть жизнь, жизнь в самом глубоком смысле, а может быть, даже и счастье: любовь, к которой примешалось столько тоски, страха и молчаливого понимания.
Природе безразлично, как ведет себя на этой земле злобный муравьиный рой, именуемый человечеством.
Жизнь стала слишком пакостной для счастья, оно не могло длиться, в него больше не верилось… Это была только передышка, но не приход в надежную гавань.
Чем больше люди знают друг о друге, тем больше у них получается недоразумений.
Истина всегда предоставляется раненному чувству жестокой и невыносимой.
Какое все же это проклятие - любить женщину и быть бедным.
Неизвестно не покажется ли завтра счастливым тот, кому сегодня мы сочувствуем.
Надежда - это все. Во всех случаях жизни - это все.
До тех пор, пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
– Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, – поучительно заметил Ленц. – Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.
Помолодевшая и окрыленная, она вышла, покачивая бедрами. Снова появился кто-то, кому она сможет отдавать свои деньги, чтобы он их пропивал, а потом еще и бил ее в придачу. Роза была счастлива.
Но ничто – это уже много! Ничто – это зеркало, в котором отражается мир.
Порядочные люди уважают это самое Ничто.
Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме.
Жалость - самая бесполезная вещь на свете, обратная сторона злорадства.
Мораль - это человеческая выдумка, а вовсе не сумма жизненного опыта.
Одной быть легко, только когда не любишь.
Врач всегда надеется, такова уж его профессия.
Мы слишком многое испытали вместе, чтобы стараться утешать друг друга.
Люди еще больший яд, чем алкоголь и табак.
Нужно, чтобы умирали только одинокие. Или когда ненавидят друг друга. Но не тогда, когда любят.
Когда мне становится очень тоскливо и я уже ничего больше не понимаю, тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.